Дело без свидетелей [журнальный вариант] - Леонид Словин

— Суждин? — удивился инспектор — Знаю такого. Ничего особенного за ним раньше не замечалось.

— Не помните, у него шрамика нет на шее? — спросил Денисов.

— Это можно узнать. Он здесь рядом живет. Мне все равно на их улице паспортный режим проверять! — Лейтенант поправил галстук и провел рукой по значкам на кителе.

Перед тем как зайти к Суждиным, инспектор решил проверить паспортный режим по всей улице, втроем это делалось веселее и спорее, чем одному, а отказаться Денисову и Губенко было нельзя. Поэтому к Суждиным они попали только через час.

Дверь открыл темноволосый мальчуган лет двенадцати, и тут же, вслед за ним, в дверях показалась его бабка — высокая старуха с поджатыми синими губами и острым взглядом. Ей было не меньше семидесяти.

— Кто, значит, еще здесь живет? — нарочито бодро спросил инспектор, беря домовую книгу.

— Внук, Николай, он в райцентре работает, на предприятии…

— Слесарем, — вклинился в разговор мальчуган, — а раньше в Москве работал…

— Что–то я его не помню! — в тон лейтенанту сказал Губенко. — Какой он из себя? У вас фотокарточки нет?

— Витя, — скомандовала старая женщина, — где у нас Колины фотографии? Кажись, в комоде…

Внук вытащил на стол большой черный конверт с фотографиями и выгреб их оттуда на стол.

— А-а!.. — сказал наобум инспектор. — Знаю его. У него еще шрамик вот здесь, — он провел рукой по шее.

— Это у него от ожога, — кивнула старуха.

— Так–так… А участковый часто к вам заходит? — Под пристальным, проницательным взглядом старухи приглядываться к фотографиям было неудобно, да и не имело особого смысла.

Внезапно Денисов почувствовал, что Губенко тихо постукивает его носком ботинка по ноге, обращая внимание на что–то, чего он, Денисов, пока не замечает. Денисов осмотрелся, но ничего не увидел. Губенко продолжал свое тихое постукивание, пока Денисов не заметил маленькую фотографию, белевшую на полу около стола. Улучив минуту, Денисов поднял ее и положил в карман. Потом они распрощались с хозяевами и, не переводя дыхания, ничего не говоря друг другу, прошли шесть домов до конца улицы.

Завернув за угол, они наконец остановились.

— Он, — сказал Губенко, — все подходит: шрамик, слесарь, в Москве работал…

— Когда брать будете? — спросил инспектор.

— Сначала предъявим фотокарточку.

Инспектор долго молчал, а когда подошли к автобусной станции, сказал на прощанье:

— Давайте в конце лета к нам за грибами. У нас их пропасть!

— Предварительно созвонимся, — пообещал Губенко и вынул толстую, изрядно потрепанную записную книжку, долго искал свободное место, наконец, записал лейтенанта на «Г» — «Грибы».

На этом они распрощались и еще долго ждали автобуса на Москву.

Денисов вынул фотографию и показал Губенко: с маленького квадратика блестящей бумаги уверенно смотрел их противник — прилизанный молодой человек с удлиненным разрезом глаз и пробивающимися редкими черными усиками.

Старший инспектор Блохин выслушал Денисова, не перебивая, отложив напрочь в сторону все другие дела. Потом вызвал фотографа.

— Десяток репродукций вот с этой фотокарточки, срочно…

— У меня, товарищ капитан, пленка только заряжена…

— Ничего, отрежешь! — Маленькие черные брови Блохина сошлись углом. — Ты, Денисов, сейчас иди на пост, а когда я вызову, придешь с дежурным по автокамере. Учителю мы направим фото на опознание по телеграфу.

Денисов хотел еще что–то спросить, но Блохин загремел ключами, готовясь уходить.

Примерно в двадцать часов динамики разнесли по всем платформам и залам:

«Сержант Денисов, зайдите в отдел милиции! Повторяю…»

А через несколько минут Денисов, Горелов и Хорев уже были у кабинета Блохина.

— Разрешите?

Кроме Блохина, в кабинете находился следователь Матилов, молодой, но уже оплывший жирком человек с редкими рыжеватыми волосами и большим лбом. Сбоку сидели понятые.

— Сейчас предъявим фотографии на опознание. Давай сначала Хорева.

На плотном листе бумаги были приклеены три фотографии, украшенные по углам круглыми сургучными печатями. Фотография Суждина была в ряду третьей.

— Товарищ Хорев, — Матилов сложил короткие руки на животе, — я вас предупреждаю об ответственности… Говорить нужно правду…

Маленький Хорев дрожащими руками достал очки, надел их, потом вытащил из кармана носовой платок и шумно высморкался. После этого он склонился над протоколом. Денисов отвернулся к окну и так, стоя почти спиной к Хореву, услышал его ответ:

— Здесь нету!

— Посмотрите получше, — строго попросил Блохин, но Хорев уже прятал очки в карман.

— Горелов!

— Здравствуйте, товарищи начальники! — развязно гаркнул Горелов и скользнул глазами по протоколу. На этом бланке фотокарточка Суждина была первой.

— Ну? — спросил Блохин. Горелов покачал головой.

— Не в цвет! Ни один не похож!

Следователь отпустил обоих дежурных, простился с понятыми и, складывая протоколы в папку, стал расспрашивать Блохина о последнем оперативном совещании, на которое сам он не смог попасть.

Блохин рассказывал сначала скупо и нехотя, потом все более и более увлекаясь своим повествованием.

Денисов ждал нареканий по поводу напрасно затраченного времени, но их не было, и самого Денисова словно не было тоже.

Денисов тихо прикрыл за собою дверь и медленно побрел на платформу. В руке он сжимал неизвестно как вернувшуюся к нему фотокарточку Суждина. Темнело. Шел мокрый снег и тут же таял на платформе. У табло с расписанием поездов чернела толпа пассажиров, со скребками и лопатами в руках тянулись к раздевалке чистильщики.

От девушек из справочного бюро Денисов позвонил Шагалову и как можно спокойнее объяснил, что произошло.

Шагалов помолчал немного на другом конце провода, потом спросил:

— Ты в субботу не работаешь?

— Выходной.

— Можешь со мной подъехать в одно место? Да? Тогда будь в девять на Кольцевой. Там, куда я однажды тебя подвозил. Помнишь?

День обещал быть солнечным, и, несмотря на утренний мороз, в воздухе ощущалась тонкая свежесть приближающейся весны.

Ждать пришлось недолго. Шагалов сидел за рулем без шапки, в очках с дымчатыми стеклами, как всегда чуть–чуть щеголеватый. Подъезжая, он приветственно махнул Денисову рукой в кожаной перчатке.

— Прошу!

— Спасибо! Здравствуйте.

— Сначала о твоем деле, Денисов, — он плавно тронул машину, езда доставляла Шагалову огромное удовольствие, он радовался ей, как мальчишка, впервые севший за руль, — я думал так и этак, если Хорев не спутал фамилию, то вы с Губенко установили, видимо, того самого единственного Суждина, который получил из автокамеры чемодан. Но тогда я не понимаю, почему дежурные его не опознали…

— Ну вот! И шрам на шее, с той же стороны! — обрадовался Денисов. — Заметьте, жил в Москве на квартире и поэтому взял вещи из автокамеры в пятницу, когда уезжал на выходные дни в поселок прямо с работы. А инструменты? Это же по его специальности!

— Выходит, что кражу совершил не гастролёр и не рецидивист?

— А мне ваш консультант — помните? — сразу сказал, что это новичок.

— Посмотрим. Мы правильно едем?

— К Суждину?

— Да, в поселок, но сначала в отделение милиции.

— Правильно. — Денисов погладил ладонью брошенную на сиденье мохнатую пыжиковую шапку Шагалова. — Что бы я делал без вас!

— Не надо.

— Нет, я серьезно.

Завидев машину с московским номером, подъезжающую к отделению, дежурный вышел на крыльцо и откозырял Шагалову.

— Начальник у себя? — спросил Шагалов, показывая удостоверение.

— Начальник отделения в районе, — ответил дежурный.

— Ладно. Если сейчас с товарищем привезем к вам одного человека, кабинет для нас найдется?

— Места хватит.

— Денисов, — сказал Шагалов, садясь в машину, — показывай дорогу к Суждину.

Проехали они немного; машину вскоре пришлось оставить на шоссе и дальше идти пешком.

— Вон их дом, — кивнул Денисов.

Во дворе, перед террасой колол дрова молодой высокий парень в телогрейке, наброшенной поверх нейлоновой сорочки. Он оглянулся на прохожих и снова принялся за топор. Денисов только заметил, что в жизни Суждин был моложе и тоньше, чем на фотографии, и носил другую прическу. Уже знакомые Денисову бабка с мальчишкой носили колотые дрова на террасу.

Поравнявшись с невысоким дощатым заборчиком, Шагалов остановился, положил локти на штакетник и, не говоря ни слова, стал наблюдать за работой. Парень снова оглянулся, но ничего не сказал. И это было странно.

Суждин колол дрова, а Шагалов и Денисов наблюдали за ним. Когда был разрублен последний кряж, Шагалов сказал:

— Суждин? Николай? Нам с тобою нужно поговорить. Иди сюда.